Поль Анри Дитрих Гольбах родился 8 декабря 1723 г. в городе Гейдельсгейме, на севере Ландау (Пфальц). Учился в Лейденском университете.

В Лейдене очень хорошо велось преподавание естественных наук. Это обстоятельство оказало значительное влияние на формирование мировоззрения Гольбаха. Глубоко и увлеченно занимался Гольбах изучением химии, физики, геологии и минералогии. В то же время он расширял свои знания в области философии, читая в подлинниках древних авторов. Можно полагать, что уже в Лейденском университете сложились материалистические и атеистические взгляды Гольбаха.

После окончания университета, в 1749 году, Гольбах возвращается в Париж, где вскоре знакомится с Дидро. Это знакомство, перешедшее в тесную, преданную дружбу, сыграло огромную роль в жизни и творчестве обоих мыслителей.

19 сентября 1780 года Поль Гольбах единогласно был избран почетным членом Российской Императорской Академии наук. В России Гольбаха знали как активного участника перевода и издания на французском языке книги М.В. Ломоносова «Древняя Российская история». Гольбах был одним из первых французских ученых, оценивших труды гениального русского мыслителя и способствовавших распространению его научных идей. С другой стороны, избрание французского философа в состав Петербургской Академии способствовало росту его авторитета в передовых кругах русской интеллигенции конца XVIII века, вследствие чего в России стали появляться переводы основных сочинений Гольбаха.

В борьбе против религиозного мировоззрения Гольбах считал необходимым использовать все лучшие силы, какие имелись в арсенале мировой атеистической и материалистической литературы того времени. Он организовал перевод и издание сочинений Сенеки, Лукреция, английский деистов, французских материалистов. Вполне понятно, что французские просветители XVIII века в своей критике христианства не могли обойти культ святых. Особенно большое внимание ему уделил сам Поль Гольбах, написав специальное сочинение «Галерея святых», в которой критически рассматривает главную священную книгу христиан — Библию, показывая, что проповедуемый ею культ святых несовместим с человеческими представлениями о добродетели и нравственности, об истинной человечности, о естественном человеческом существовании и нормальных правилах человеческого общежития. Мимоходом он дал рационалистическую критику тех мест Священного Писания, в которых имеются характеристики пророков, апостолов и основателя христианской религии — Иисуса Христа.

«Галерея святых» была опубликована в 1770 году, то есть в тот период истории Франции, когда философская битва с религией достигла своего апогея. Книга появилась почти одновременно с «Системой природы», которую тогда называли «Библией материализма и атеизма». Оба эти произведения Гольбаха взаимно связаны друг с другом.

«Система природы» быстро привлекает внимание общественности. Ее повторно переиздают, появляется множество рукописных копий. 18 августа 1770 г. книга приговаривается парижским парламентом к публичному сожжению. Сам же автор остается вне строгой кары лишь благодаря тайне: даже ближайшие друзья не знают о его авторстве.

На мировоззрение Поля Гольбаха оказали влияние мистические и атеистические идеи Левкиппа, Демокрита, Эпикура, Лукреция, философское наследие Декарта, Спинозы и Лейбница. Большое влияние на Гольбаха, как и на его непосредственных предшественников, оказали скептики французского Возрождения. Во всех своих сочинениях, особенно в антирелигиозных, Гольбах охотно пользуется аргументами, почерпнутыми из их произведений. Часто встречающийся у скептиков тезис о невозможности рационального обоснования религии философ неизменно доводит до категорического отрицания Бога и всякой религии.

В «Системе природы» были в систематической и развернутой форме изложены философские взгляды французских материалистов XVIII века. Вселенная — это грандиозная сложная машина. Она никем не может быть создана и уничтожена. Все многообразие явлений форм природы обусловлено лишь различными сочетаниями частиц вечно движущейся материи. В ней нет места Богу-Творцу. Боги, духи, ангелы — это только химеры, призраки. «Природа, — говорит Гольбах, — есть причина всего; она существует сама собою; она будет существовать и будет действовать вечно; она — своя собственная причина; ее движение есть необходимое следствие ее необходимого существования; без движения мы не можем представлять себе природу, причем под этим собирательным названием природы мы понимаем совокупность веществ, действующих в силу своих собственных энергий» [1]. Здесь мы видим несомненное влияние на Гольбаха языческой античной философии для которой природа бесконечна и вечна — значит, нельзя представить себе что-либо вне ее и до нее. По мнению Гольбаха, природа — причина самой себя; значит, чтобы ее объяснить, нет надобности верить в какую-либо внешнюю причину, то есть в Бога — ни в Бога-Творца, ни в Бога-перводвигателя; ведь движение, как доказывает Гольбах, есть «способ существования» материи, оно присуще ей и немыслимо без нее. Подходя к природе без предрассудков, надо признать, что материя «не нуждается ни в каком внешнем толчке, чтобы быть приведенной в движение» [2]. «Религиозная мораль, — говорит Гольбах, — не может идти ни в какое сравнение с моралью природы, которой она противоречит на каждом шагу. Природа побуждает человека любить себя, думать о своем самосохранении, непрестанно увеличивать сумму своего счастья; религия же повелевает ему любить только грозного и ненавистного бога, питать отвращение к самому себе, приносить в жертву своему ужасному идолу самые законные и мирные удовольствия… . Природа ставит гражданину в образец людей добродетельных, благородных, энергичных, сослуживших службу своим согражданам; религия же прославляет людей жалких, благочестивых мечтателей, безумствующих аскетов, фанатиков, которые из-за нелепых разногласий ставили на карту существование целых государств» [3]. «Человек несчастен лишь потому, что он не знает природы» [4], но для этого, как считал Гольбах, надо было отбросить химеры, разоблачив предрассудки, жертвой которых в течение веков оставался человеческий род.

«Галерея святых». Этические взгляды Гольбаха. Критика религиозной морали.

Вполне естественно, что большое место в «Галерее святых» заняла критика христианской морали, ибо основное отличие святых от простых смертных с точки зрения теологии состоит как раз в их особом моральном облике, образе мыслей, правилах поведения и исключительных заслугах перед Богом. Гольбах выдвигает против христианства классический постулат атеизма: религиозная мораль лжива, лицемерна, ее назначение — держать народ в повиновении. По его мнению, настоящая человеческая нравственность не нуждается в религиозном освящении. «Религия, особенно у современных народов завладев морально, совершенно затемнила ее принципы. Она сделала людей антиобщественными в силу исполняемых ими обязанностей; она заставила их сделаться бесчеловечными ко всем инакомыслиям» [5]. Невежество, поддерживаемое религией, способствует, согласно Гольбаху, «всеобщему упадку нравов».

Можно было бы сказать, что в «Галерее святых» дана наиболее обстоятельная и подробная критика христианской морали, если бы Гольбах поставил эту критику на историческую почву. Но отсутствие подлинного историзма — ахиллесова пята всего творчества Гольбаха.

Он подвергает религию суду разума и здравого смысла, однако очень мало обращается к историческим условиям жизни людей. Вообще история служит ему только источником примеров для иллюстрации рационально выведенных заключений об антиморальном и антикультурном влиянии религии. Такая вера в разум не позволила Гольбаху правильно понять и происхождение и развитие религии. Религия для Гольбаха просто продукт невежества масс и результат сознательного обмана невежественного народа со стороны жрецов и священников. Но Гольбах не просто отбрасывал религию и ее мораль как недостойное здравомыслящего человека; он ставил под сомнение саму идею существования Бога, основываясь на позиции философского материализма.

Человек, по мнению Гольбаха, естественно стремиться к счастью, которое состоит в удовлетворении естественных потребностей природы, в стремлении к удовольствиям. Гольбах всячески подчеркивал принцип пользы как меру важности и истинной разумной человечности правил морали. Это и дало ему возможность по-иному, чем это делали защитники религии и Церкви, прочесть Библию и подвергнуть суду разума деятельность святых и самого Бога.

Христианская религия, по мнению атеистов, изображает Бога не только как безумного деспота, но и как бесконечно мудрого, могущественнейшего и бесконечно справедливого владыку, преисполненного нежности и доброты Отца, как существо, обладающее всеми совершенствами, какие только могут быть мыслимы. По мнению философа-материалиста, эти характеристики противоречат друг другу. Такими же противоречивыми являются и характеристики святых, причем во всех тех случаях, когда святыми были объявлены действительно существовавшие лица или исторические деятели, их жизнеописания были составлены применительно к «интересам церкви».

Церковь уверяла и уверяет, что ее учение является для верующих прямым путем к личному счастью и вечному блаженству, то есть соответствует подлинным интересам каждого человека. Отсюда Гольбах выводил свою вторую задачу — выяснить, соответствовало ли поведение святых «видам провидения, озабоченного благосостоянием и сохранением своих подданных творений» [6]. При этом оказывается, что поведение святых, с точки зрения сохранения рода человеческого, не выдерживает никакой критики. Если бы люди приняли их советы и стали ими руководствоваться в своей повседневной жизни, то их жизнь приобрела бы самые отвратительные черты, а род человеческий стал бы вымирать. Метод, которым Бог решил спасти род человеческий, по мнению Гольбаха, никакого спасения не приносил. «Мудрый, справедливый, всемогущий Бог мог бы найти более легкие и верные пути для спасения рода человеческого, чем заставить умереть своего сына, и к тому же напрасно… Евангелие не содержит никаких истинно разумных предписаний и правил, которые не были бы лучше даны у какого-нибудь Сократа, Платона, Цицерона, Конфуция и у других языческих мудрецов, живших ранее Иисуса» [7]. Заповеди, приписываемые христианами Иисусу, с точки зрения Гольбаха, противоречивы и невыполнимы, бессмысленны [8].

Гольбах рассматривал христианство как реформированный иудаизм. С иронией и сарказмом описывает он отношение к нему ревнителей еврейской старины. «Достоверно известно, что сын божий не имел успеха у евреев, к которым бог-отец его специально послал. Об упрямство этого очерствевшего народа разбились все попытки, продиктованные мудростью, предвидением и всемогуществом бога. Напрасно он пытался основывать свои права на признанных его согражданами пророчествах — они отвергли реформы и новое учение, которое он принес, увидели в нем обманщика и осудили его на смерть» [9]. Также отнеслись они и к апостолам. И их они рассматривали тоже в качестве обманщиков. «Его апостолы имели у евреев немногим больше успеха, чем их учитель. Тщетно они проповедовали и творили чудеса, тщетно они цитировали и толковали тексты Ветхого завета, доказывая, что в них ясно, хоть и иносказательно говорится об их мессии: они сумели найти среди евреев лишь очень небольшое число прозелитов. Приведенные, наконец, в отчаяние упрямством своих сограждан, они обратились к язычникам, которым возвестили евангелие, то есть реформированный Иисусом иудаизм» [10].

Несмотря на все остроумие, это объяснение в научном отношении оставляет желать лучшего. Гольбах, как это видно в ряде мест книги, совершенно не способен правильно объяснить социальную сущность иудаизма и причины гонений на еврейский народ. Гольбах в своих антирелигиозных сочинениях выдвинул на первый план моральное содержание теории эксплуатации. Это было продиктовано особенностью рассматривавшихся им общественных отношений. В «Галерее святых» ему надо было показать несостоятельность христианской морали и ее действительное земное содержание. И он сделал это так, как ему, философу-материалисту, казалось нужным сделать это, не отступая от основных начал своей философии. Пытаясь согласовать историю святых с характеристиками Бога, как самого благого и самого совершенного существа, христианство, по его мнению, лишь разжигает и одобряет самые ярые страсти, приветствует совершаемые его любимцами нравственные преступления. «Под покровом имени бога все это превращается в святое рвение; слепой фанатизм, видения, безумие — в божественное внушение или высокую мудрость; шарлатанство, обман и мошенничество сходят за чудеса или за несомненные проявления всемогущества всевышнего; человеконенавистничество, жестокость по отношению к самому себе, бесполезность рассматриваются как совершенство» [11]. Все это, по мнению Гольбаха, направленно на защиту интересов духовенства и церкви как большой социальной организации.

Вторая часть «Галереи святых» посвящена характеристике новозаветных святых. Прежде всего, философ готов усматривать в поведении самого Иисуса Христа противоречия и не всегда соответствие доводам разума, что с нашей точки зрения самих христиан как раз и подтверждает не человеческую, а Божественную мудрость Сына Божьего.

По мнению Гольбаха, Иисус Христос оказывается не очень почтительным к своей матери и своему земному отцу, забыв заповедь «чти отца своего и матерь свою». Чудо, совершенное Им в стране Гадаринской, когда Он, изгнав легион бесов из тела одержимого, приказал им войти в свиней, бросившихся после этого с крутизны и погибших, Гольбах счел смешным и наивным.

П. Гольбах, критикуя христианство, не гнушается откровенно ложными сведениями и слухами, которые он почерпнул из подложных псевдоисторических источников. Он пишет, что за Иисусом «тянется свита из падших женщин, вроде куртизанки Магдалины, разбогатевшей от торговли своими прелестями, или Иоанны, прелюбодейной жены Кузы, которая, говорят, обокрала своего мужа, прежде чем бросила его ради мессии» [12].

Воображение философа заводит его все дальше и дальше от истинного смысла слов Спасителя, так что Гольбах уже настаивает: Иисус как проповедник «ставил себе целью разобщить своих слушателей, заставить их порвать священнейшие узы, чтобы привязать их исключительно к себе» [13]. Христос, в его представлении, предстает неким военно-политическим заговорщиком, который, принес «не мир, но меч», и «пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее и невестку со свекровью ее» [14]. Последнее вовсе не соответствует евангельскому образу кроткого и смиренного Сына Божьего, призывающего не к убийству и непочтению к родителям, а к следовании за Ним в несении креста. (Ср.: Мф. 10:28-38). Под таким углом зрения Гольбах рассматривает всю историю о Христе и апостолах, их моральном облике и поведении, подробно останавливаясь на истории отдельных догматов и канонов христианства, таких как божественность Иисуса Христа и непорочность Девы Марии.

Святые всех категорий, говорит Гольбах, совершенно бесполезны для человеческого рода. Это тунеядцы, которые во имя своей славы способны на всякие изуверства. Именно поэтому не может быть ничего общего между великим святым и великим человеком, между апостолом веры и апостолом разума, между монахом и трудолюбивым гражданином, человеком, содействующим на своем поприще благосостоянию отечества [15].

Одновременно Гольбах выступает и против аскетических предписаний христианской этики, требующей отречения от человеческой природы и ненависти к плоти. Он показывает, что аскетические предписания религии противоречат жизненным потребностям человеческой природы. Религиозная мораль, заявляет философ, основанная на химерах, не содержит ничего из того, что необходимо для сдерживания или направления человеческих страстей. Поэтому за время господства христианской религии нравы людей не только не улучшились, а наоборот, ухудшились. Критикуя аргументы теологов, старавшихся доказать, что религия сдерживает порочные страсти, он пытается доказать, что самые страшные преступления, если они совершены в интересах духовенства, остаются безнаказанными, т.к. только священнослужители, по его мнению, обладают правом истолковывать «волю Бога».

Дальше следует аргумент в стиле будущей «классовой борьбы»: Богачи легко подкупают священников, которые отпускают им все грехи. Вот откуда происходит основное заклинание старых марксистов: «Христианская религия утешает величайших злодеев и возбуждает приятные надежды у тех, которые за всю свою жизнь на земле творят только зло» [16].

В «Галерее святых» Гольбах говорит об исповеди, как о способе священников оправдывать ограбления народа со стороны воров, взяточников, откупщиков. Плохо разбираясь в церковном учении, он считает это таинство инструментом защиты злодеев: «Самые отъявленные преступники, даже те, которые ежедневно рискуют попасть за свои злодеяния на виселицу, обычно люди верующие… они убеждены, что для того, чтобы загладить все беззакония, достаточно исповедаться и на минуту покаяться в преступлениях всей жизни» [17].

Вместо религиозной морали, тормозящей прогресс общества, Гольбах выдвигает идею «естественной морали». Ее принципы вытекают из естественных склонностей человека, строятся на гармоническом сочетании личного интереса с общественным. Человек есть часть природы и должен жить, сообразуясь с законами природы, исполняя требования разума. «Будем черпать свою мораль в природе, в разуме. Они покажут на отношения, необходимо существующие между чувствующими, рассуждающими, разумными существами. Они нам покажут, в чем состоят наши обязанности по отношению к другим и к самим себе» [18].

Критика.

Критику можно начать с рассмотрения так называемой проблемы зла. Гольбах не мог понять, почему Благой и Добрый Бог допускает столько страданий и зла в созданном Им мире? Почему в Ветхом Завете Бог предстает как жестокий и деспотичный Владыка? Почему настолько жесток весь Ветхий Завет, жестоки ветхозаветные святые?

Мир в том состоянии, как мы его видим, не является еще идеальным. Мир, как целое, еще на пути к совершенной стадии своего развития: в мире много страдания, но и страдание имеет свой смысл; влияя на душу человека и освобождая ее от привязанности к земному, оно облагораживает ее. Мы, живущие в этом мире, ограниченные свойственными ему представлениями, постоянно забываем о громадной разнице между быстро текущими событиями земной жизни и покоящимися в вечности событиями грядущего. Поэтому нам нередко и кажется, что все в этом мире устроено плохо, и мы начинаем сомневаться в премудрости и благости его Создателя. Мы забываем, что все наши самые тяжелые скорби в этой жизни — по сравнению с жизнью вечной — не больше, как неприятный сон, томящий ребенка, который исчезает как дым в момент пробуждения от ласкового прикосновения материнской руки. Бог допускает страдания в этой, подобной сну, временной жизни, для того, чтобы, претерпев их здесь, мы могли войти в жизнь вечную и в ней наслаждаться счастьем, тоже вечным [19]. Апостол Павел пишет: «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» (Евр. 12, 11). Несколько иную природу имеют страдания детей. Их страдания являются жертвенными, поскольку обусловлены они в основном не их личными грехами, но грехами «ближних» (Лк. 10, 25-37). Исцеляющее действие этих страданий носит духовный характер. Сами дети в данный момент его не осознают. Но в жизни вечной им откроется, что Бог через их страдания совершил для их близких, какое благо приобрели они сами этим актом любви. И они вечно будут благодарить Бога за эти страдания. Действительно, этими страданиями они помогают очиститься своим близким, опомниться. Множество людей благодаря страданиям своих детей задумались о смысле этой жизни, вспомнили о неминуемой смерти, пришли к вере в то, что со смертью тела оканчивается не жизнь, но лишь серьезный подготовительный этап к вечной жизни, и что ни одно страдание за других не остается без великого и вечного вознаграждения Божия. Отсюда можно видеть, что вопрос о так называемых невинных страданиях, свидетельствующих на первый взгляд против бытия Бога-Любви, происходит из непонимания природы этих страданий и попытки их осмысления с правовой, юридической точки зрения, с позиции их «незаконности», «несправедливости». В действительности же данный вопрос уясняется лишь с признанием любви в качестве высшего закона жизни и веры в вечную жизнь. Они открывают глубокий смысл всех человеческих бед, нравственное величие страданий друг за друга, и особенно страданий праведника за неправедных. Напротив, если нет Бога, нет вечности, то каков смысл всех этих невинных страданий? Игра слепых сил природы, случайность, стечение обстоятельств, безнаказанный произвол человеческой жестокости? Какой, спрашивается, смысл имела жизнь этих невинных страдальцев и их часто жестокие, бесчеловечные мучения? Атеистический ответ, по-видимому, только один — никакого! [20]

Что касается рассуждений о том, что Библию нельзя считать Священной Книгой, так как в ней слишком много рассказывается об обманах, нарушениях супружеской верности, кровосмешениях и убийствах, то здесь все вполне понятно. Библия является Священной Книгой вовсе не потому, что все ее герои были святыми в смысле современных христианских требований. Библия, как книга правдивая, изображает своих героев со всеми присущими им недостатками. Язык ее порою резок, почти груб, ибо такой была и жизнь описываемых ею людей. Библия всегда осуждала грех и многие страницы ее полны увещаниями прекратить греховную жизнь, не оскорблять Бога грехами. Конечно в Ветхом Завете понятие о грехе еще не было таким ясным, как в Новом Завете: нельзя за один и тот же проступок одинаково строго взыскивать с несовершеннолетнего и со взрослого человека. Даже Авраам — отец избранного народа — вышедший из среды неверных, не вполне смог отрешиться от их понятий и представлений. Эти понятия не сразу искореняются Богом; Божий Промысел медленно и терпеливо воспитывает человека, а не принуждает его сразу, а потому и нарушения супружеской верности в те времена не могли так строго осуждаться как впоследствии. Библия способствовала укреплению нравственных понятий, христианство освятило и возвысило их, и в конечном итоге, даже неверующие обязаны христианству установлением моральных законов. Подсознательно они признают всю ценность их, почерпнутую из Библии [21].

Для Церкви было богословски необходимо защищать Ветхий Завет. Если бы она его отвергла, то она поставила бы под сомнение самый драгоценный из своих догматов: «Бог есть любовь». Если бы у Евангелия не было предыстории — то евангельская история выглядела бы случайной импровизацией: Бог, ставший как бы «равнодушным» к людям, вдруг — совершенно неожиданно — явился к ним. Если забыть об Израиле, тогда будет неправ Евангелист Иоанн, сказавший о Христе: «Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1, 11). Получается, что Он пришел, во всяком случае, точно не к своим, если Он не любил их прежде. Но вся трагедия Евангелия в том, что свои не приняли Своего… . Защищая Евангелие, Церковь должна была защищать и мир Пророков. Не только из этических, но и из богословских соображений Церковь взяла под свою интеллектуальную защиту историю Израиля и его Книги: не жесток Бог Израиля. Боль, причиняемая Им, — это боль, которую причиняет врач тому, кого он хочет излечить. Тот, кто, увидев первую кровь, с возмущением остановит хирургическую операцию в самом начале, не зная о ее цели, тот погубит больного. Цель тех «надрезов», которые Бог совершал в ветхозаветной истории, — явление Евангелия. Прекрасен этот плод? Да? Но тогда незачем осуждать и те прививки, через которые Садовник взращивал этот плод [22].

В «Галерее святых» Гольбах не пытается отрицать личность Иисуса и Его чудеса, Его божественность. Философ пытался установить, действительно ли все действия Иисуса Христа достойны Богочеловека, или «бога, переряженного в образ человека» [23]. Правда, доводы Гольбаха кажутся, мягко сказать, слабо убедительными.

Мы не можем дать ответ на то, существует ли Бог и каков Он, до тех пор, пока Он Сам не откроется нам. Нам нужно знать — каков Он и каково Его отношение к нам. Мы должны пристально рассмотреть горизонты истории, не найдем ли ключа к Божественному откровению. Есть один явный ключ. Мы находим его в невзрачной деревне в Палестине 2000 лет назад. В хлеву родился Младенец, но его рождения боялся царствовавший в то время Ирод. В попытке уничтожить этого Ребенка, Ирод убил многих младенцев [24].

Прежде всего, нас поражает исключительная целостность и гармоничность личности и характера Спасителя. Такой целостной гармонии — не представляет ни одна историческая личность. Затем следует отметить поразительную кристальную чистоту Его нравственной личности; идеальное смирение и кротость; неистощимое долготерпение, непобедимое мужество и цельная твердость религиозной воли. Ему нет равного и даже просто похожего во всей мировой истории. Христос ни с кем не сравним. Самое точное слово, которое исчерпывающе определяет Спасителя — это Богочеловек. Только Богочеловек мог совершать чудеса, которые совершал Христос. Каким безумием является предположение, что Христа не существовало, что Его образ — миф? Вымысел такой личности и такого характера недоступен никакому даже личному сверх гению, тем более, не может быть приписан творчеству коллективного ума, да еще простых людей — евангелистов. Если евангелисты «выдумали» Христа, то они тогда чудеснее Самого Христа. Личность Христа — абсолютное доказательство реальности Божественного в истории [25].

Самым высшим доказательством Божественности Христа нужно считать Его Воскресение из мертвых. Иисус Христос повернул историю, как это мог сделать только Бог. Иисус из Назарета покорил больше людей, чем Александр, Цезарь, Магомет и Наполеон, а ведь Он не имел ни денег, ни оружия; без науки и образования Он пролил больше света в человеческих и божественных вопросах, чем все философы и ученые вместе взятые. Не учась красноречию, Он произносил такие слова о жизни, какие не произносил никто до Него и после Него; и произвел эффект недостижимый ораторам и поэтам. Наконец мы знаем, что Христос — Бог, потому что мы познаем Его на опыте в нашем XXI веке. Только опыта было бы недостаточно, но вместе с историческими данными, подтверждающими Воскресенье, он дает нам основу для нашего твердого убеждения.

Не может быть другой гипотезы, вытекающей из всех тех сведений, которые мы имеем, как только то, что Иисус Христос — истинный Сын Божий. Христос является первообразом и прообразом всего совершенного; лучи Его совершеннейшей личности отражаются на величайших святых, составляющих гордость христианского человечества, но все они, эти святые — подобны звездам в сравнении с солнцем. Но Гольбах считал святых всего лишь «царедворцами» при Монархе, считал их поведение несовместимым с человеческими представлениями о добродетели и нравственности.

По сути дела, Гольбах говорит, что все святые — бесполезные люди и зря прожили свою жизнь, не принеся никакой пользы человечеству. Но такое утверждение можно назвать только абсурдным. По-моему, даже любой местнопочитаемый святой, казалось бы, мало кому известный, принес гораздо больше пользы человечеству, чем какой-то философ, осуждающий людей, причем не простых людей, а людей святых, проживших святую жизнь. А доводы, приводимые Гольбахом, чтобы опорочить жизнь святых, являются, в лучшем случае, сильно преувеличенными и не имеют под собой исторической основы. Действительно, не все святые проводили всю жизнь в чистоте и святости. Некоторые из святых были в начале жизни великими грешниками. Это обусловлено тем, что они такие же люди, как и мы. Но они принесли достойное покаяние и именно за это были прославлены в лике святых. Не случайно, что первым человеком, который попал в Рай, был разбойник, распятый вместе со  Христом. А про этого разбойника можно сказать много плохого, причем вполне заслуженно. Но за несколько слов, преисполненных покаяния и веры, этому разбойнику были открыты двери Рая.

О святых мы говорили как о ходатаях и посредниках между Богом и человеком. Они являются нашими молитвенниками и покровителями. Может возникнуть вопрос — зачем вообще молится святым? Ведь Бог и без них может нас спасти. Да, спасти нас может один Бог. Но стоим ли мы того, чтобы Он спас нас? Исполняем ли мы Его заповеди? Любим ли мы Его так, как должно любить своего Творца и Спасителя? Если мы любим Бога, то должны любить Его Пречистую Матерь, и друзей Его — святых, которые всю жизнь свою посвятили на служение Ему, терпели страдания за Него, жертвовали Ему всем, и столько угодили Ему, что получили от Него дар чудотворения. Как же возможно не прославлять святых, когда Писание говорит: «Хвалите Бога во святых Его» (Пс. 150), «Слава сия будет всем преподобным Его» (Пс. 149). Несчастны поистине те, которые из суетного мудрования, лишают себя ходатайства святых друзей Божиих! Несчастнее стократ те, которые не чтут, не молят, не любят Пресвятой Девы Богородицы [26]. И куда хуже тем, кто посягает на чистоту Богородицы. Я думаю, никому не будет приятно, когда будут оскорблять его мать. А говорить клевету на Матерь Спасителя — это в высшей степени безумно и повлечет ужасные последствия.

Доказательства естественного происхождения религии полностью опираются на теории позапрошлого века, утверждавшие, что все высшие (монотеистические) религии возникли из более примитивных (политеистических) верований. Между тем, основные положения этих теорий, если и не разрушены окончательно, все же очень сильно подорваны позднейшими исследователями, показавшими на ряде примеров, что как раз вновь изученные народы, сохранившие свою первобытную структур от влияния чужих культур, сберегли в удивительной чистоте идею единобожия. И, следовательно, больше невозможно говорить о зависимости религиозных представлений от социальных условий и считать, что монотеистические религии возникли из политеистических.

Цель большинства религий, в особенности христианской, — привести человека путем нравственного усовершенствования к Богу; а это достигается путем длительной борьбы с самим собой, со своими страстями и эгоистическими стремлениями. Христианство предъявляет нравственные требования одинаково к сильным и слабым, к бедным и богатым…. К имеющим власть и богатым оно особенно строго, как это видно из слов Спасителя: «…горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете». (Лк. 24-25). Утверждение, что представители религии всегда выступали на стороне богатых — сплошная клевета. Из рядов католического духовенства, которое благодаря целибату не сформировалось в отдельную группу, но сохранило живую связь со всеми слоями народа, вышел целый ряд лиц, боровшихся за социальную справедливость. Следует отметить, что такая борьба духовенства очень не нравилась вдохновителям безбожной идеологии.

Таким образом, произведение Гольбаха «Галерея святых» подпадает под критику всех материалистических произведений. Возможно, для своего времени Гольбах и был одним из выдающихся материалистов-атеистов, нанесшим удар по религии, но в наше время это произведение кажется просто смешным, а местами даже грубым и мерзким. Проблема атеиста очень проста — это проблема нежелания расширять свой кругозор. Атеизм есть начальная фаза познания, религиозность — его продолжение и развитие. Об этом очень точно сказал Френсис Бэкон: «Малое знание уводит от Бога, большое знание к Нему возвращает». Атеизм есть недодумывание вещей до конца, зацикливание на искусственно ограниченном наборе категорий, упрямый отказ от приобретения новых инструментов познания. Конечно, всякий имеет право останавливаться в своем восхождении на той высоте, какая ему по душе, но тот, кто миновал эту отметку, имеет право крикнуть ему сверху: не ленись, иди дальше! Но тянуть его в гору силой он, конечно, не будет, ибо для того, кто прошел в духовном развитии определенную черту, человеческая свобода священна.

Примечания:

 

1. Гольбах П. Система природы. C. 410. ^
2. Там же, с. 24. ^
3. Там же, с. 473-474. ^
4. Там же, с. 13. ^
5. Гольбах П. Избранные антирелигиозные произведения. C. 139. ^
6. Там же, с. 8. ^
7. Там же, с. 9-10. ^
8. Там же, с. 10. ^
9. Гольбах П. Галерея святых. с. 10. ^
10. Там же, с. 10. ^
11. Гольбах П. Галерея святых. C. 12. ^
12. Там же, с. 80. ^
13. Там же, с. 82. ^
14. Там же, с. 82. ^
15. Гольбах П. Галерея святых. C. 275. ^
16. Там же, с. 311. ^
17. Гольбах П. Галерея святых. C. 311. ^
18. Там же, с. 22-23. ^
19. Беломорский А. Правы ли отрицатели религии? C. 38-39. ^
20. Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. C. 130-133. ^
21. Беломорский А. Правы ли отрицатели религии? C. 80-81. ^
22. Кураев А., диак. Дары и анафемы. C. 180-181. ^
23. Гольбах П. Галерея святых. C. 78. ^
24. Библия и наука. Апологетический сборник. C. 179. ^
25. Андреев И. М. Православно-христианская апологетика. C. 81-82. ^
26. Ответы на главнейшие возражения против веры истинной. C. 118-123.