Станислав Тарасов

Визит президента РФ Дмитрия Медведева в США, его переговоры в Белом Доме с президентом Бараком Обамой призваны обозначить промежуточный рубеж в “перезагрузке” отношений между двумя странами. “Администрация Обамы, приняв у себя президента Дмитрия Медведева, стремится продемонстрировать свой внешнеполитический, как она считает, успех – создание более теплых отношений с Россией,- так комментирует итоги переговоров в Белом Доме телеканал ABC news. – Отягощенная проблемами афганской войны и неспокойного Ближнего Востока, администрация с явным облегчением указывает на признаки того, что усилия по перезагрузке отношений между РФ и США принесли ощутимые плоды”.

Действительно, во время встречи в Белом доме президентов США и России Барака Обамы и Дмитрия Медведева была достигнута договоренность “об усилении санкций в отношении Северной Кореи и Ирана”. “Мы договорились вместе усилить санкции по отношению к Северной Корее. Мы договорились вместе усилить те санкции, которые были введены по отношению к Ирану”, – заявил в этой связи хозяин Белого Дома. О каких санкциях в данном случае идет речь: принятых ранее или дополнительных, к которым присоединяется и Россия? Ответа на этот вопрос пока нет. Поэтому этот пассаж в заявлении Барака Обамы вызывает наиболее острые и противоречивые оценки многих экспертов. Тем более, что, видимо, не случайно, именно в день начала официальных переговоров в Вашингтоне американские парламентарии решили проголосовали за введение новых односторонних мер против Ирана. По данным агентства Reuters, на сей раз они направлены против топливно-энергетического комплекса и банковского сектора Ирана.

Положение усугубляется еще и складывающимся тревожным информационным фоном. На страницах западной печати, особенно израильской, появились сообщения о том, что Иран готовится к войне, стягивает войска и военную технику в Прикаспийский регион, поскольку, “по данным разведки, большие силы армий США и Израиля сосредоточены на базах ВВС Азербайджана и готовы в любой момент нанести удар по ядерным объектам Ирана”. А в Персидском заливе появился “первый вестник” будущих сражений – авианосец “Гарри Трумэн“. В этой связи приводится и заявление премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о недействительности договора с Израилем, который позволял использовать воздушное пространство Турции израильскими ВВС.

Если хоть толика этой информации соответствует действительности, то действия упреждающего характера со стороны Тегерана выглядят логичными. На днях министр иностранных дел Ирана Манучер МоттакиСовета Безопасности ООН, где должны быть конкретно оговорены условия к проведению новых переговоров по своей ядерной программе. В то же время пресс-секретарь главы иранского МИДа Рамин Мехманпараст уточнил, что Тегеран также направит письма США, Франции и России с запросом о судьбе ядерной сделки по обмену топливных стержней, на которую Иран согласился в мае, подписав вместе с Турцией и Бразилией известную Тегеранскую резолюцию. При этом Мехманпараст обратился к европейскому сообществу и Франции с предложением найти выход из сложившегося тупика. Кстати, об этом, будучи недавно в Санкт-Петербурге, проинформировал своего российского коллегу Дмитрия Медведева президент Франции сообщил, что Тегеран готовит письма 12-ти странам-членам Николя Саркози. При этом глава Франции напомнил, что “Франция одобряет введение новых санкций против Ирана не для того, чтобы покарать эту страну, а с целью убедить ее руководителей в необходимости вновь встать на путь переговоров”.

Тут тоже не обошлось без интриги. Как пишет в этой связи бакинский политолог Эльдар Мусеибзаде, еще в октябре 2009 года Россия, Франция и США совместно с МАГАТЭ разработали соглашение, во многом сходное с документом, подписанным 17 мая 2010 года. Оно предусматривало передачу 1 тонны 200 кг низко обогащенного 3,5% урана из Ирана России для дообогощения до 20% и обратный его возврат Ирану. Но тогда Тегеран настаивал на том, чтобы обмен происходил синхронно и только на территории Ирана. И вот 17 мая 2010 года происходит подписание новых соглашений, где в роли посредников выступили уже Турция и Бразилия. Как пишет в этой связи испанская газета Rebelion, президент Обама мог бы одобрить это трехстороннее соглашение, однако госдеп заявил, что Иран “продолжает нарушать резолюции Совета Безопасности ООН”, и “не собирается приостанавливать работы по обогащению урана”. Так Вашингтон дал понять, что его не устраивает потенциальное подключение Турции к ядерной проблематике, когда союзник по НАТО становится одновременно и союзником Ирана.

В начале июня Совбез ООН проголосовал за введение дополнительных санкций в отношении Ирана из-за его ядерной программы. Россия проголосовала за новый санкционный режим и участвовала в его разработке вместе с Великобританией, Францией, США и Китаем. Пакет ограничений предусматривает не только ограничение финансовой деятельности ряда иранских компаний и частных лиц на территории стран-членов Совбеза ООН, но и продление частичного эмбарго на торговлю оружием с Исламской Республикой. Москва после ряда противоречивых заявлений все-таки объявила, что поставки комплексов C-300 подпадают под действие введенных СБ ООН санкций. Вслед за этим 17 июня Минфин США пошел на односторонние действия, внеся в черный список иранский государственный банк, несколько фирм, связанных с иранской государственной судоходной компанией, и нескольких членов Корпуса стражей исламской революции. Параллельно главы МИД стран ЕС также согласовали пакет дополнительных ограничительных мер против Тегерана. В итоге сложилась странная ситуация. К примеру, как заявил помощник президента РФ Сергей Приходько, Германия, официально не вводя санкции против сотрудничающих с Ираном российских фирм, так имплементировала санкции в свое внутреннее законодательство, что “наш груз, который шел в Бушер по совершенно транспарентной, открытой атомной программе и под контролем МАГАТЭ, оказался запрещенным к транспортировке через Германию”.

В этой связи уже на сайте МИД РФ сообщалось, что российская сторона считает принимаемые Вашингтоном меры неприемлемыми и “идущими вразрез с принципами совместной работы в “шестерке” и в формате СБ ООН” в отношении иранской ядерной программы. Более того, в этом заявлении отмечалось, что новые санкции в очередной раз разрушают систему единых санкций против Тегерана со стороны Совбеза ООН, пренебрежение к партнерству с Россией со стороны США и ЕС.

В этой связи возникает вопрос: “А что же изменилось сейчас, и к каким еще новым санкциям решила присоединиться Россия после визита в США президента Дмитрия Медведева?”. С одной стороны, тот же Сергей Приходько заявлял, что российская сторона хотела бы убедиться в том, что в случае принятия США таких санкций “они не затронут интересов России”. С другой – она участвует в режиме санкций. В этой связи обращает на себя внимание заявление, сделанное в Стамбуле президентом Российской торгово-промышленной палаты Евгением Примаковым. По его словам, “Россия очень осторожно относится к санкциям в отношении Ирана, потому что санкции – вещь очень деликатная”, и “нужно избежать того, чтобы они били по интересам народа, чтобы они били по экономическим интересам самой России”. Но в то же время известный российский востоковед добавил, что “в вопросах применения санкций необходимо избежать такой ситуации, когда руководство страны, в данном контексте Ирана, настраивается на более радикальную политику”.

Внешне пока так называемый радикализм Тегерана проявляется в поисках устойчивых внешних партнеров-посредников в переговорах по ядерной проблеме в обход Москвы. При этом нельзя исключать того, что Вашингтон, подключая Россию к санкциям, выводит ее из “иранской игры”, чтобы перебросить политико-дипломатическую инициативу в сторону Парижа под предлогом избежать военного удара по Ирану со стороны Израиля. Такой комбинации исключать нельзя.