О гибели поэта моментально доложили наверх. Бюро ЦК Компартии после коротких дебатов решило предать тело земле в родной деревне Севака. Якобы такова была воля покойника. Многие его современники тогда посчитали, что Паруйра Севака намеренно унизили, лишив его достойного места в усыпальнице национальных светил – Пантеоне. И близкий друг поэта юрист Ашот Тадевосян, чрезмерно эмоциональный, быстро воплощающий чувства в действия, взялся по-своему восстановить справедливость. Узнав о решении ЦК, он помчался в морг и на коленях вымолил у патологоанатома… сердце покойного друга! Врач опешил от такой безрассудности и даже слушать не желал этого сумасшедшего человека, ворвавшегося в прозектуру. Отдать ему сердце Севака? Зачем? Почему нет команды сверху? Что за ненормальный друг? А тот безостановочно говорил о любви поэта к Комитасу, о сердце Шопена, похороненном поляками в Польше, об участи Байрона: часть праха в Греции, часть — в Лондоне, в Вестминстерском аббатстве… И врач дрогнул. Он аккуратно опустил сердце в колбу с формалином и вручил этому сумасшедшему человеку. Ашот Тадевосян, замаскировав драгоценный груз, поспешил домой. Теперь они были неразлучны: два сердца двух товарищей. Десять лет Ашот Тадевосян хранил сердце у себя дома, потом еще пятнадцать лет в рабочем сейфе. И добивался, добивался достойного его захоронения в Пантеоне. Обращался к тогдашнему президенту Левону Тер-Петросяну, к Католикосу всех армян, в Союз писателей, мэрию, Министерство культуры… Последнее ведомство пощадило “сердечного пленника” и велело Музею литературы и искусства взять “экспонат” на хранение.

Да,в этой истории много мистики! Но она — чистая правда от начала до конца.

”Никому не дано предугадать день собственной кончины. Севак ушел из жизни внезапно, по воле, как уверяют, рокового случая.

Ему ли, поэту во цвете лет, писать завещание с указанием места последнего своего пристанища? Но тогдашние власти решили предать земле поэта в родной деревне — навечно прописав его там, они как бы отлучили от нас, поклонников севаковской поэзии

Թադևոսյանն արդեն հույսը կորցրել է, վախենում է` չհասցնի տեսնել սիրելի բանաստեղծի շիրիմը Պանթեոնում: Միակ մխիթարությունն իր գրած գիրքն է` «Սևակն իմ սրտում և հուշերում», որը շուտով լույս կտեսնի:

«Եթե մինչ իմ մահը Սևակս տեղ չունենա Պանթեոնում, տղայիս ասել եմ, որ իմ սրտի վրա դրած Սևակի սիրտն էլ թաղեն ինձ հետ»: